№1 — 2005 год

Спецвыпуск   

Российский комитет рабочих

НОВЫЙ  ПРОФСОЮЗ  ДЕЙСТВУЕТ

ЗА  НАТУРАЛИЗАЦИЮ  ГОСУДАРСТВЕННЫХ  ЛЬГОТ  И  ГАРАНТИЙ

СОЦИАЛЬНЫЙ  ПРОТЕСТ  ГУСТО  ПОКРАСИЛИ  В  ОРАНЖЕВЫЙ

ПРОБЛЕМА  ЛЬГОТ  И  КОЛЛЕКТИВНЫЙ  ДОГОВОР

ВОЗРОЖДЕНИЕ  ЛУЧШИХ  РОССИЙСКИХ  КУЛЬТУРНЫХ  ТРАДИЦИЙ

ПОЗДРАВЛЯЕМ!

19 апреля 2005 года исполнилось 50 лет известному лидеру рабочего и профсоюзного движения России, вице-президенту Фонда Рабочей Академии, начальнику консалтинго-правового отдела Портового комитета Российского профсоюза докеров морского порта Санкт-Петербурга Федотову Константину Васиьевичу.

Константин Васильевич более 15 лет проработал докером-механизатором, один из основателей Российского профсоюза докеров, был председателем Портового комитета Российского профсоюза докеров морского порта Санкт-Петербурга, имеет высшее экономическое и юридическое образование, знаток диалектики Гегеля, крупнейший специалист в области разработки и заключения коллективных договоров и ведения коллективных трудовых споров, один из основных разработчиков альтернативного правительственному проекта Трудового кодекса России, основатель и один из первых сопредседателей Российского комитета рабочих, член оргбюро Рабочей партии России. Вся его жизнь и деятельность неразрывно связаны с Российским профсоюзом докеров и его Санкт-Петербургской организацией.

Скоро из печати выйдет очередной труд К.В.Федотова — пособие для членов профсоюзов «Ведение трудового спора за заключение коллективного договора, соглашения». Это лучший подарок, какой Константин Васильевич мог сделать профсоюзному движению России к своему 50-летию.

Фонд Рабочей Академии и редакция нашей газеты желают Константину Васильевичу новых успехов в борьбе за рабочее дело, здоровья, хорошего настроения и советуют хоть иногда отдыхать, чтобы сделать ещё больше.

ИЗ НОВОЙ КНИГИ
ИЗВЕСТНОГО РУССКОГО ПИСАТЕЛЯ
НИКОЛАЯ КОНЯЕВА «РУБЦОВСКИЙ ВАЛЬС»

Несколько лет назад я перечитывал «Поднятую целину» Михаила Шолохова. Помню, зашел ко мне приятель, человек образованный и весьма начитанный. Увидев лежащую на диване книгу, он спросил:

— А это кто читает?

— Я...

— Ты?! — В голосе приятеля звучало неподдельное удивление, даже недоумение.

— А зачем?!

— Ну, как — зачем? — пожал я плечами. — А зачем вообще книги читают? Отчасти, наверное, для удовольствия, отчасти из желания разобраться в жизни, в истории...

— Так ведь это же книги! — сказал приятель, перебивая меня. — А я про «Поднятую целину» тебя спрашиваю...

— А ты сам-то читал этот роман ? — поинтересовался я.

— В школе проходили... — ответил приятель. — А чтобы читать, другие книги имеются.

И так непоколебимо было его убеждение, что не допускало и самой возможности спора. И как-то очень грустно стало.

Писательские судьбы — увы! — редко бывают счастливыми, но писательская судьба Михаила Шолохова и в этом смысле отличается. Он рано приобрел признание; будучи еще совсем молодым человеком, вошел в ранг классика... Но это — внешняя сторона дела.

За внешней атрибутикой громкого успеха — чернота ненависти, которая сопровождала писателя всю жизнь. Его «Тихий Дон» почти сразу, после публикации первых книг, был объявлен плагиатом, была создана специальная комиссия, перед которой писатель отчитывался, доказывая, что он сам написал роман.

Этой разборкой дело не ограничилось. На протяжении десятков лет целая армия прокуроров от литературоведения кормилась, подыскивая подходящую кандидатуру на роль подлинного автора.

Не пресекла эти разговоры и смерть Михаила Александровича.

Уже в годы «перестройки» в конце восьмидесятых — начале девяностых годов прошлого века господин Правдюк сумел сделать себе карьеру (при Собчаке он был руководителем телекомпании «Петербург — 5-й канал»), регулярно обливая грязью Шолохова.

Вдаваться в анализ потоков лжи, которые направляли на телезрителей эти «исследователи», — дело заведомо бессмысленное. В ход шло все, все помои антишолоховедения были процежены сквозь голубоватый свет телеэкрана.

Но о самом подлом аргументе, которым издавна уже пользовались завистники писателя, сказать нужно. Шолохов, утверждали они, потому не мог написать «Тихого Дона», что он написал «Поднятую целину»...

В этом «аргументе» ложь не только в покрое (почему же писатель, написавший сильную книгу, не может написать слабую?), но и в исходном постулате, что «Поднятая целина» — якобы слабая книга.

А подлость тут в том, что, отстаивая право писателя на неудачу, мы как бы априори признаем неудачей одно из самых выдающихся произведений русской литературы...