|
|
К 190-летию Ф.Энгельса
В книге «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии» Фридрих Энгельс ясно определил дальнейший путь развития философии после Гегеля. Философия не должна подменять позитивные науки о природе и обществе. Попытка Гегеля в рамках философии создать всеобъемлющую систему науки не может быть признана удачной. Гениальным у Гегеля является всесторонне разработанный им диалектический метод. Философия же впредь должна заниматься всеобщим и диалектической обработкой достигнутого науками о природе и обществе. Поскольку метод — это осознание формы внутреннего самодвижения содержания исследуемого предмета, а у каждой науки — свой предмет, имеющий свое содержание, то философы должны содействовать овладению диалектической логикой всеми учеными и применению ее как метода для раскрытия специфического содержания предметов соответствующих специфических наук.
За решение этой задачи Ф.Энгельс и принялся вместе со своим другом и соратником К.Марксом, стимулируя его научные занятия. К.Маркс при помощи и поддержке Ф.Энгельса создал диалектически выдержанную систему политической экономии капитализма, основываясь на совместно выработанном Ф.Энгельсом и К.Марксом принципе исторического материализма, констатирующем определяющую роль общественного бытия по отношению к общественному сознанию. Предшествующую капитализму историю диалектически представил Ф.Энгельс в книге «Происхождение семьи, частной собственности и государства». Он показал, что человечество развивается поначалу на преимущественно родовой основе, хотя она включает как свою противоположность и производственный момент, а затем совершается переворот — основа становится преимущественно производственной, хотя в ней присутствует и противоположный ей родовой момент. В «Диалектике природы» Ф.Энгельс принялся за диалектическую обработку современного ему естествознания. В «Анти-Дюринге» он представил диалектический подход в популярной форме и выступил как ярчайший пропагандист диалектики.
Благодаря Ф.Энгельсу и его другу К.Марксу материализм стал диалектическим материализмом. Ф.Энгельс боролся против примитивного метафизического понимания материализма.
Как подчеркивал Ф.Энгельс, материалистическая философия исходит из того, что единство мира состоит в его материальности. Если выражаться другими словами, есть одна только материя и все другое есть лишь как ее атрибуты. Сознание не есть нечто рядоположенное наряду с материей, а есть лишь свойство высокоорганизованной материи. Вся материя обладает свойством отражения, и в одной своей части, называемой человечеством, материя развилась до такой степени, что правильность отражения проверяется через преобразование материи: через труд, производство и социально-историческое творчество, через создание все более и более сложных форм материи. Эта высокоорганизованная материя, называемая человечеством, способна познавать сама себя и развиваться на основе полученного знания.
Материальное единство мира выражается и в тезисе «Материя первична, сознание вторично». Это тезис фундаментальный, но он не исчерпывает картину взаимодействия материи и сознания. Во всяком акте преобразующей деятельности человека исходящее из идеи целеполагание, относящееся к сфере сознания, оказывается первичным, а материальный результат — вторичным. И этот факт не перечеркивается тем обстоятельством, что сами цели людей имеют свои материальные причины.
В силу противоречивости бытия объективные причины имеются для прямо противоположных действий. Не все, что есть в материальной жизни, действительно, и тому, что недействительно, предстоит уйти из материального бытия. Тому же, что действительно в духовной жизни, предстоит сначала стать осознанным (что действительно, то разумно), а затем благодаря преобразующей деятельности людей обрести свое материальное бытие (что разумно, то действительно). В этом смысл неоднократно цитировавшегося Энгельсом утверждения, сделанного Гегелем в «Философии права» и малой «Логике» о разумности действительного и действительности разумного (См.Гегель. Соч. М., Л.,1934. Т.7. С. 15-16). В «Науке логики» Гегель замечает, что «в самой действительности вовсе не обстоит так печально с разумностью и законом, чтобы они только были долженствующими быть» (Гегель. Наука логики. М., «Мысль», 1998. С.129). Борьба противоположностей в бытии порождает борьбу противоположностей в сознании, которая в свою очередь, воздействует на борьбу противоположностей в бытии, оказывая на эту борьбу обратное влияние. Идея, овладевая массами, становится материальной силой.
С точки зрения развивавшегося Энгельсом диалектического материализма буквальное применение к социальной сфере тезиса о первичности материи с истолкованием его в том духе, что бытие конкретного человека определяет его сознание, может лишь сбивать с толку. Дело в том, что по отношению к одному отдельно взятому человеку его бытие не определяет сознание, как полагают примитивные недиалектические материалисты или утверждают недобросовестные критики диалектического материализма. Отдельный человек есть продукт обстоятельств и воспитания. По отношению к воспитанию конкретной личности правильно будет сказать, что оно скорее определяется сознанием воспитателей. Но и обстоятельства, продуктом которых наряду с воспитанием является конкретный человек, никоим образом не исчерпываются теми материальными условиями, в которых непосредственно находится человек, а включают в себя весь его индивидуальный жизненный путь, на котором решающими, определяющими могут оказаться не материальные обстоятельства, а духовное, идейное воздействие на данного человека тех людей, с которыми он встречался на жизненном пути, взаимодействовал в труде и жизненной борьбе.
Истинным применительно к социальной сфере, более того, гениальным является тезис: «Общественное бытие определяет общественное сознание». Этот тезис, как показано Энгельсом в книге «Происхождение семьи, частной собственности и государства», прежде всего означает, что определяющим в человеческой истории является производство и воспроизводство действительной жизни. Вначале определяющими были кровнородственные отношения как отношения по непосредственному воспроизводству человека, но с развитием производительных сил кровнородственные отношения, не исчезнув, отошли на второй план, и определяющими стали отношения по производству материальных благ и определяемые ими экономические интересы.
Однако из того, что экономическое бытие общества определяет сознание общества, как показали Энгельс и Маркс в «Немецкой идеологии», следует лишь то, что экономические интересы господствующего класса определяют господствующие в обществе мысли, но это никак не означает, что эти мысли в обществе являются единственными. Во-первых, само экономическое бытие общества противоречиво и порождает противоположные господствующим тенденции и в сфере экономического бытия, и в сфере общественного сознания. Во-вторых, ниоткуда не следует, что люди действуют всегда в соответствии со своими экономическими интересами. Сплошь и рядом бывает наоборот.
Чтобы понять эту позицию Ф.Энгельса, нужно различать интересы как категорию психологии и экономические интересы. Психологические интересы — это концентрированная направленность внимания на что-либо, на какой-либо предмет, материальный или духовный, и относятся к сфере сознания. Экономические интересы — это такая характеристика положения человека в системе производственных отношений, которая показывает, какие действия или изменения улучшают его положение в системе производственных отношений, то есть выгодны ему, и в какой мере. Экономические интересы объективны и относятся к сфере экономического бытия.
У каждого человека есть экономические интересы, но действует всякий конкретный человек в соответствии с тем, какие интересы он считает своими, какие интересы он воспринимает как свои вследствие воздействия на него системы формирования общественного сознания. Действия конкретных людей вытекают из экономических интересов, но совсем не обязательно из экономических интересов именно этих людей. Проблема осознания своих экономических интересов является сложнейшей. Особенно для тех, кто не относится к экономически и политически господствующему классу общества. С позиций примитивного, игнорирующего диалектический метод в его применении к истории, материализма этого не объяснить.
После Энгельса уже недостаточно быть просто материалистом. Надо быть материалистом диалектическим и не истолковывать основной тезис исторического материализма о том, что общественное бытие определяет общественное сознание, в вульгарно-примитивном духе. Общественная жизнь полна противоречий, и в ней сознание, инициатива, воля, настойчивость, решительность людей, определяемые силой их духа и вытекающие из ясно сформулированных и сознательно поставленных целей, весьма часто, хотя, конечно, не всегда, имеют решающее, определяющее значение.
Вслед за Энгельсом мы должны строго различать гегелевскую философскую систему и систематически разработанную и представленную Гегелем в «Науке логики» диалектику. Есть гегелевская система, а есть гегелевская диалектика. Гегелевская система объективного идеализма есть нечто особое, преодоленное в дальнейшем развитии философии, а гегелевская диалектика, которую защищал Энгельс от тех, кто третировал Гегеля как мертвую собаку, является основной формой всякой диалектики и носит всеобщий характер. При этом до ее всеобщего освоения и усвоения еще очень и очень далеко.
Уж какое официально высокое место занимала гегелевская диалектика в Советском Союзе — и издавали «Науку логики» больше, чем в любой другой стране мира, включая родину философа — Германию, и величали одним из источников марксизма как официальной идеологии — все равно, как правило, учили диалектику не по Гегелю, то есть не учили, а если учили, то не диалектику.
В постсоветской России дела с изучением диалектики обстоят еще хуже. Философия все больше сводится к изложению мелкотравчатых философских концепций, к философствованию, то есть к рассуждениям, имитирующим философию. И не только потому, что многие философы стремятся не затрагивать крупных общественных проблем, боясь сунуть нос в кипяток жизни, а еще и потому, что современным методом решения серьезных проблем — диалектикой — не овладели. И те, кто не забрался на Монблан гегелевской диалектики, вынужден бродить в гнилом болоте предгегелевских и послегегелевских низин.
Что же нужно делать, чему учит пример великого Энгельса? Нужно не бороться за чистоту, а подметать, не ходить вокруг «Науки логики» Гегеля, как ходит кот вокруг горячей каши, а смело браться за изучение, за штудирование и материалистическое истолкование диалектики Гегеля. Другого систематического изложения диалектики не дали ни Маркс, ни Энгельс, ни Ленин, и единственным компендиумом диалектики, взятой как диалектика мысли, как Логика остается «Наука логики» Гегеля. Это одно из гениальных произведений, написанных раз навсегда. В «Старом предисловии к «Анти-Дюрингу». О диалектике» Ф.Энгельс писал, что «учиться диалектике у Канта было бы без нужды утомительной и неблагодарной работой, с тех пор как в произведениях Гегеля мы имеем обширный компендий диалектики» (К.Маркс и Ф.Энгельс. Избранные произведения в трех томах. Т.3. М. Политиздат, 1966, с.66). А что означает «компендий» по-латински? Кратчайший путь, прямая дорога. Как Аристотель раз навсегда дал систему формальной логики, так Гегель дал человечеству раз навсегда систему логики диалектической. А применение ее для разработки диалектики конкретных наук — дело, осуществимое лишь для тех, кто усвоил диалектическую логику как таковую.
Согласно Энгельсу, изучать диалектику по Гегелю означает идти кратчайшим путем, прямой дорогой. Но «Науку логики» трудно изучать. А разве формальную логику и построенную на ее основе математику легко изучать? Тем не менее, человечество смирилось с трудностью изучения формальной логики ради тех плодов, которые это изучение дает. Должно оно смириться и с трудностью изучения диалектической логики ради тех плодов, которые уже дало, дает и может дать изучение диалектики, позволяющее постигать всеобщее не как только абстрактное, а как такое абстрактное, которое вбирает в себя все богатство конкретного.
Да, это трудно. Но, как известно, в науку нет широкой столбовой дороги, и только тот сумеет достичь ее сияющих вершин, кто, не страшась усталости, карабкается по ее каменистым тропам. Жизнь и творчество Энгельса, 190 лет со дня рождения которого мы отмечаем, — пример великого служения науке.
М.В.Попов, доктор философских наук,
профессор кафедры социальной философии и философии истории
Санкт-Петербургского государственного университета
|
|